В последнюю неделю перед Великим постом, когда небо над Украиной уже чертили снаряды и ракеты, дым пожаров заслонял солнце, в храмах читался пророк Иоиль. «Но и ныне еще говорит Господь: обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши, и обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив и сожалеет о бедствии. Кто знает, не сжалится ли Он, и не оставит ли благословения, хлебного приношения и возлияния Господу Богу вашему? Вострубите трубою на Сионе, назначьте пост и объявите торжественное собрание. Соберите.

«ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС» На девять назначено соборование. Подхожу к храму пораньше. Светит солнце, но при этом сильнейший тупой и стойкий холодный северо-восточный ветер. Несет волны пыли и прошлогодние листья. Прячу лицо в полу куртки и вспоминаю Блока: «Ветер, ветер на всем белом свете…». В этом году пост не только Великий, но и грозный. В притворе стоит женщина и с напряжением смотрит на меня. «Я вас жду». «Слушаю внимательно». «Вы, отец Михаил, в детстве читали книжки под одеялом?» Знаю ее. Работает медсестрой в нашей больнице. Если бы не знал, решил бы, что очередная приезжая с дикими и.

Накануне Дня Победы посчастливилось побывать в Нижнем Новгороде на концерте Мариинского театра. Оркестр ездит по стране с программой Пасхального фестиваля вместе со своим гениальным руководителем Валерием Гергиевым. Филармония, где был концерт, находится на территории Нижегородского кремля – самого живописного места в городе. С вершины холма открываются дальние дали со стрелкой слияния Оки и Волги, с неохватными рощами и полями на том берегу. Юная трава, только народившиеся бутоны тюльпанов, цветущие черемухи и вишни, голубая, струящаяся солнцем вселенная над головой – во всем Воскресение.

Как водится Великим постом, позвонила Света (социальный работник) из Дома Милосердия и пригласила к своим престарелым и немощным подопечным. Исповедовать, причастить. Все, кто пожелал участвовать в Таинстве и кто мог самостоятельно передвигаться, собрались к 7–ми утра внизу, в молитвенной комнате, которая много лет назад была оборудована нашим храмом. Расселись на скамейки вдоль стен, двое были в инвалидных колясках. Всего 21 человек. Многие из них в прошлом – наши активные прихожане. А теперь ослепшие, оглохшие, с трясущимися руками. К ним еженедельно, по четвергам, для молитвенного правила.

В феврале отмечался День Защитника Отечества. «С праздником!» – говорили мне в храме. «С праздником!» – говорили на улице и в магазине, в аптеке и возле банкомата. Я улыбаюсь, киваю и отвожу глаза. С каким праздником мы поздравляем друг друга? О каком Отечестве идет речь? Где защитники? Кто защитил Отечество наше от изощренных лгунов, предателей, международных спекулянтов и торгашей? Продано, разворовано Отчество наше! Медленно и безжалостно уничтожаются образование и медицина. Без реальной помощи остаются больные пожилые люди. Вот пример. Галину Владимировну я знаю давно, когда где-то в середины.

Что-то пошло в нашей жизни не так! Когда это случилось? В какие времена? Зашел как-то к переселенцам из Донбасса Ирине и Дмитрию, который из-за свалившихся на них испытаний тронулся умом. Обыкновенный деревянный домик, который они неудачно купили у сына нашей почившей прихожанки. Она-то, Анна, была в храме, как здесь говорят, «без прогулов», а сын «на стороне далече», где свои нескончаемые заботы-хлопоты и привычные увеселения. Не до храма, не до Бога! Да и что дает Он - Бог? Одни безпокойства и неудобства. Сын без зазрения совести обманул переселенцев, продал материнский дом с большими дефектами,.

Позвонил знакомый молодой священник отец Павел. Давно не звонил. «Как быть, - говорит, - обратились прихожане с просьбой что-нибудь сделать с умирающим родственником, может, пособоровать его надо. Но в храм он не ходил. Когда был более или менее здоров и ему предложили позвать батюшку, он наотрез отказался. А теперь впал в кому, держится только на уколах и капельницах. Я было отказался, а потом решил позвонить вам. Как быть в таких случаях? Но я сейчас в Нижнем Новгороде на сессии в семинарии. Они хотят, чтобы соборовал именно я, но до нашего прихода 200 км.». Я помолчал. Вопрос серьезный и требует нестандартного.

Ехал на днях в такси по большому городу. Предпраздничный город – как переполненная холодным светом луна. Таксист – бородатый мусульманин лет 30-ти. Отмечаю в себе некоторое напряжение, граничащее с неприязнью. «Ну вот, - думаю, - славяне и вовсе перевелись. Некому на такси работать. А эти приезжают с юга, устраиваются, а что у них в голове – поди разберись. Да и время сейчас такое, что не жди ничего хорошего». Проезжаем мимо церкви. Я крещусь. Он спрашивает: «вы верующий?» Завязывается беседа. Он из Дагестана, где ни работы, ни зарплаты, а семью кормить надо. Трое детей уже. «У нас аборты не делают, - говорит,.

Коротко расскажу о моей недавней поездке на курсы для тюремных священников – Руководителей епархиальных тюремных отделов, которые проходили в Царском селе. Много информации, впечатлений и мыслей. Главный итог поездки: я увидел и понял, что наше православное священство – эта та соль, о которой говорит Господь, и без которой все красоты и яства нашего мира превращаются в протухшее зловоннее месиво. На их самоотверженности стоит мост, по которому люди идут ко спасению. Их молитвами не рассыпался еще небесный свод. В последний момент, когда я уже покидал здание Института ФСИН, столкнулся в коридоре.

«Вы слышали, - говорит Светлана, наш церковный продавец, - в Хрипуново собаки загрызли женщину? Это, случайно, не та ли собачница, что к нам приезжает?» Я насторожился. Действительно, к нам в храм вот уже несколько лет периодически приезжает пожилая женщина, перебравшаяся откуда-то из Сибири поближе к дивеевским святыням, в Хрипуново. Зовут Любовь. Одна странная и запоминающаяся черта: очень любит собак, держит их то ли дома, то ли в надворных постройках числом в 20-30. Вся пенсия уходит на их прокорм, иногда не хватает, и она приезжает к нам попросить старых круп или муки. Хрипуновские жители много.